Итигон ходан
“Итигон
ходан” (“Речи краткие, драгоценные”) - это антология высказываний 34-х
идеологов амидаизма XII—XIII вв. Один из наиболее ранних и авторитетных
списков “Речей” середины XVII в. состоит из двух свитков, хотя известны
также варианты в один и четыре свитка. Антология появилась в первой
половине XIV в., составитель ее неизвестен. По одной из версий, это
поэт-отшельник, принадлежавший к ортодоксальной школе Нидзё-ха, один
из “четырех гениев” средневековой вака. Тонна (1289 - 1372).
Предполагают, что неизвестный составитель был сторонником школы Тинсэй-ха
- одного из пяти основных направлений секты “чистой земли” или же странствующим
монахом с горы Коя (она чаще других буддийских святынь упоминается в
“Речах”).
В безыскусных
словах адептов Молитвы ощущается необычайная сила веры. По словам Тантё,
одного из первых комментаторов антологии, она должна заставить “похолодеть
внутренности тех, кто утопает в богатстве и славе”.
За
внешней бессистемностью изложения скрывается определенный внутренний
план, в котором Тантё выделил 10 тематических разделов (Учитель, Молитва,
Смерть и др.). По традиции средневековых буддийских сборников, “Речи”
открываются упоминанием синтоистской святыни Исэ, что соответствует
теории хондзи суйдзяку (синтоистских воплощений будд и бодхисаттв).
Характерные
для “Речей” категорическое неприятие мира и страстное желание смерти
как залога райского блаженства часто ведут к парадоксальной форме высказываний,
как, например, у Кёбуцу-бо (не случайно он цитируется чаще всех остальных—32
раза). Эта сила экспрессии привлекала к “Речам” таких известных писателей,
как монах Кэнко, цитировавший сборник в 39-м, 49-м и 98-м данах
своих “Записок от скуки”.
Перевод
сделан по изданию: Нихон-но сисо (Японская идеология). Т. 6. Токио,
1974. Сост. и автор коммент. Кониси Дзюнъити.
Свиток
I
Некто
поведал: “Когда Эсин-содзу паломником пришел в Великий храм Исэ, во
сне, увиденном им ночью по окончании семидневного затворничества, створки
врат святилища внезапно раскрылись и явилась божественная Жена. Молвила:
„Великая богиня пребывает у себя в стольном граде Истинного Сознания
1. Я же замещаю ее в отсутствие. И если люди Последних Времен
станут искать Пути удаления [от скверны],— сказала 2 [богиня],—советуй
[им] молиться Будде Амида”.
Некто
поведал: “Поздней ночью в конце семидневного затворничества Сюндзё-сёнина
3 в Внутреннем храме на горе Коя, когда все вокруг стихло,
из Залы Медитации4 отчетливо послышалось слово Молитвы. Услышав
это, люди, преисполненные и печали, и радости, увлажнили рукава слезами
восторга”,
Некто
рассказывал: “Во сне Рэн-Амида-буцу 5 бог Хатиман, возвестил:
,,Возрождение [в раю] не зависит ни от „единой Молитвы", ни от „множества
Молитв". [Оно] зависит от [верующего] сердца"”.
Мёхэн-содзу6
с горы Коя на обратном пути из паломничества в храм Дзэнкодзи встретился
с Хонэн-сёнином. Содзу спросил: “Как удалиться от этого мира рождения
и смерти?” Сёнин сказал: “Только творя Молитву”. [Мёхэн] спросил: “Воистину
так, но что делать с возникающими заблуждениями?” Сёнин в ответ: “Даже
впадая в заблуждение, возродишься силою Главного Обета”. Содзу, молвив:
“Внял с почтением”,— откланялся. Сёнин проворчал под нос: “Человек,
желающий возродиться без заблуждений, похож на того, кто хотел бы совершать
Молитву, не имея данных ему от рождения глаз и носа”,
Мёдзэн-хоин
7 сказал: “Надо лишь творить Молитву. Пусть это похоже на
поливание камня водой, но, произнося [Молитву], обретешь благодать”.
Мёхэн-содзу сказал:
“В мире скверны не может все быть таким, как хочется. Малые трудности
следует переносить в душе, подобно тому как во время бури приходится
то переходить на нос корабля, то на корму”.
Некто сказал:
“Для того чтобы возродиться [в раю], нужно словно бы метить в цель при
стрельбе”.
Некто сказал:
“Если не можешь пробудить в себе милосердие, ничего не поделаешь. Но
[хотя бы] не держи зла на людей”.
Некто сказал:
“Когда стану умирать, не говорите: „Уже пора [прощаться]". Ведь я извечно
привязан к своему существованию и, наверное, опечалюсь. Лишь посоветуйте
мне молиться”.
Дзиэн-содзё8
после смерти явился одному человеку во сне и сказал: “Упражнения и в
Открытом, и в Тайном учениях— все вздор. Лишь созерцание Пустоты9
да молитвы Амида, которым я изредка предавался, пригодились мне в будущей
жизни”.
Некто
сказал: “В Пространных рассуждениях [об учении Шакьямуни]" 10
сказано: „Нельзя селиться в одном помещении более чем двоим. Это будет
им взаимной помехой и станет препятствием на Пути”.
Дзэн-Амида-буцу
из Куродани11 рассказывал: “К Гэдацу-сёнину 12
пришел монах и просил наставления. Тот ответил: „Ты и так выглядишь
как человек, достигший духовного пробуждения. Тебе незачем заниматься
учением. Возвращайся к себе. Те, что живут здесь, не способны промышлять
о будущей жизни, но, чтобы не тратить времени зря, занимаются хотя бы
наукой"”.
Мёхэн сказал:
“Если действительно жаждешь удалиться от скверны и возродиться '[в раю],
то, даже произнося Молитву с нетвердыми помыслами, все равно возродишься.
Если же не жаждешь возрождения, то, даже и разрешив бесчисленные сомнения
и постигнув глубочайшие истины, возродиться трудно. В постижении Пути
Будды важен реальный опыт. Когда, утвердишься душой на этом Пути, изменять
намерения оттого, что кто-то что-то сказал, это достойно презрения”.
Мёдзэн-хоин
сказал: “Когда подумаешь о счастливой судьбе, в которой обещано спасение
силою Амида, то выход за пределы мира рождения и смерти нужно совершать
в этом рождении. Я думаю, что если не воспользуешься этим счастливым
случаем, даром потратишь время, то в будущем перерождении, несомненно,
родишься в более низком мире. И поскольку трудно расстаться с миром
рождения и смерти, то это — главная забота нынешней жизни”.
И еще [он] сказал:
“Человек, думающий, что в будущем рождении его направят в Чистую Землю,
должен стараться быть незаметным. Люди вредят людям. Человек, оставивший
мир, обретая счастье в этом рождении, ничего не обретет в будущем”.
И
еще сказал так: “Спать, ничего не делая,— это не приносит никакой пользы,
но и урона от этого нет”.
Еще сказал: “Монах
тем лучше, чем презреннее [кажется]”.
Еще сказал: “Прекрасно,
когда не замечают, в каких условиях живут. В приятном месте такой несовершенный
человек, как я, думаю, непременно привязался бы к нему сердцем”.
Некто спросил:
“В каком месте лучше жить монаху-изгою?” Он ответил: “Где угодно, лишь
бы место это позволяло творить Молитву. Нехорошо то место, где нельзя
молиться. Во всем следует удаляться от мирского”.
Еще сказал: “Хороша
„молитва невинного младенца". Услышав рассуждения людей, стремящихся
показать свою ученость, он говорил: „Невежды, себя не помнящие..."”.
Еще говорил:
“Заурядный человек может сохранять спокойствие в отношении чего угодно
лишь до тех пор, пока не встретит это. Даже у человека замечательных
добродетелей желания легко возникают при встрече [с соблазнами]”.
Еще сказал: “То,
что вызывает сомнение: делать это или ;не делать, лучше не делать”.
Еще сказал: “Если
действительно надеешься быть спасенным в будущей жизни, тогда нет ничего
хуже [стремления] удалиться от мира”.
Еще сказал: “Если,
не объявляя торжественно о своем служении миру, искренне стремиться
к удалению от рождения и смерти, то каждый человек в меру своих сил
приносит пользу [миру]”.
Еще сказал: “Монахи
наносят урон [душе] благотворительностью. Чем стремиться творить добро,
лучше не делать зла”.
Хонэн-сёнин
сказал: “Если, уверовав в то, что можно возродиться с помощью одной
или десяти Молитв, молиться небрежно, то [такая] вера становится препятствием
духовной практике. Если же, сославшись на слова: „Не прекращай Молитву
[ни на миг]" 13, решишь, что одной или десяти Молитв недостаточно,
то духовная практика станет препятствием вере. Веровать надо, что возродишься
от единой Молитвы, а на практике прилагать гораздо большие усилия”.
Еще сказал: “Если
не верите, что одна Молитва обеспечит возрождение, то любая Молитва
станет Молитвой без веры. Причина сего в том, что коли Амида дал обет
спасать за каждую Молитву, то каждая Молитва есть действие во спасение”.
И
еще сказал: “Когда я смотрю комментарии Дзэндо 14, то в моих,
Гэнку, глазах „три состояния души" 15 и „четыре рода практики"16
представляются Молитвой: „Наму Амида-буцу" ("Слава будде Амида")”.
Наставляя кого-то,
он еще сказал: “В человеческой жизни случается и такое, когда умирают
от слишком большого куска вкусной пищи, застрявшей в горле. Поэтому
следует и откусывать с [Молитвой] „Наму Амида-буцу" и глотать с „Наму
Амида-буцу"”.
И еще сказал:
“Не оценивая, глубоко ли или мелко заблуждение, не размышляя о тяжести
или легкости совершенного греха, лишь произноси вслух „Наму Амида-буцу",
опирайся на эти звуки и, несомненно, возродишься”.
И
еще он всегда наставлял людей так: “Человек, искренне верящий в возрождение
в раю, всегда имеет такой вид, словно в чем-то укоряет людей”,— говорил
он.
Дзэнсё-бо17
говорил: “Покойный святой старец учил: „Даже занимаясь чем-либо иным,
следует думать, что делаешь это, пребывая в Молитве. Не следует, [напротив],
пребывая в другом, помышлять о Молитве"”.
Сёко-сёнин
18 сказал: “Для того чтобы точно пустить бамбуковую стрелу
в цель, нужно прикрыть один глаз и тогда попадешь точно, так же и в
практике полного углубления в Молитву — если не оглядываться по сторонам,
быстро обретешь плоды”.
И еще он сказал:
“Если человек, который обычно глубоко погружен в мысли о будущей жизни,
в своем служении отвлечется, то он должен представить, что приблизился
его смертный час”.
Хорэн-сёнин
19 из долины Чистой Земли жил очень бедно и даже скромный
завтрак сочетал с трудом для возрождения в раю, отличаясь этим от обычных
людей. Поэтому и в приготовлении еды было так: если душа лежала к Молитве,
он не готовил ни риса, ни рисового отвара. Год за годом, день за днем
лик его исхудал, тело ослабло. Когда близкий друг пришел узнать о его
здравии, он ответил:
Ведущую на Запад
Тропу единую
Не потерять бы,
От тела же пусть остаются
Кожа да кости.
Кёбуцу-бо20
сказал: “Когда я рассказал Содзу-гобо21 о том,. что постиг
суть учения Молитвы из единого пятистишия, он промолвил: ,,Воистину
так"”. [Пятистишие такое]:
Верь мне,
И только если
Солгу я
Не однажды,
Тогда и упрекнешь.
И еще он сказал:
“Не надо думать, что „три состояния души" приобретаются учением”.
Еще
сказал: “Даже постигнув учение мириад школ22, заурядный человек
все же не может не заблуждаться. Важно лишь помышлять: „Спаси меня,
Будда!"”
Еще
сказал: “Непохоже на то, чтобы эти двое святых — Мёхэн и Мёдзэн — достигли
духовного освобождения без усилий, естественным образом. Они постоянно
побеждали в себе дурное с помощью рассудка. А следовательно, не забывать
о разумности — это тоже набожность. Служение для будущей жизни основано
на твердости веры. Как вынести тяготы пути, на котором ждет столько
препятствий, с неясностью в душе? К тому же если каждый не будет придерживаться
разумности, как этого требует сама разумность, то поддастся [движениям]
своего сердца и в конце концов превратится в человека, не помышляющего
о будущей жизни. И для монаха, и для мирянина в конечном итоге нет ничего
важнее смерти. Если смириться с мыслью о смерти, то нет уже более ничего
важного. Из-за привязанности к своей плотской жизни рождаются все препятствия.
Если воспринимать смерть от того, что оступился в Пути, как радость,
то все примешь легко. Поэтому и я, и другие, коли мы впрямь ищем спасения
в будущей жизни, должны строго придерживаться разумных правил, не поддаваться
сердцу и не придавать большого значения миру, в котором противостоят
друг другу жизнь и смерть”.
И
еще сказал: “Нынешние монахи лишь обреют волосы, как уже становятся
выдающимися учеными и толкователями [сутр]23; стоит им подняться
на гору Коя, как они превращаются в святых учителей Сингон, непревзойденных
знатоков учения Шакьямуни. Или же человек, неспособный удовлетворительно
написать [простейший] знак „си" азбукою „хирагана", не отставая от других
зубрит санскритский алфавит и иероглифы,— это происходит повсеместно.
Глубоко отрицать в душе мир рождения и смерти и предаваться служению
для будущей жизни — такое случается крайне редко. Прежде, когда они
обрили волосы, казалось, у них поистине уже не появятся подобные помыслы,
но они чрезвычайно подвержены себялюбию и тщеславию. До того времени
как я ушел от мира, все тоже учили, что оставляющий мир должен бросить
все, что в нем есть, и тем более недопустимо искать того, чего нет.
Поэтому я стремился ни в миру, ни в монашестве не делать ничего такого,
будь это светские искусства или укоренившаяся в сердце мысль, которую
не может устранить и смерть, что могло бы в конце концов помешать будущей
жизни, будь это что-то близкое или далекое от меня, что бы это ни было.
И вот, хотя я долго пробыл в Оохара и на горе Коя, я не выучил ни одного
гимна сёмё, ни одной буквы санскрита. Лишь запоминание Молитвы все же
хорошо для будущей жизни”.
И
еще сказал: “Отринувший мир должен всегда думать и поступать так, чтобы
его не беспокоило отсутствие чего бы то ни было”.
И
еще сказал: “Тот, кто придает большое значение повседневным предметам,
таким, как дорожная бамбуковая корзина, не ведает истинного предназначения
этих предметов. Следует непременно искренне помышлять о том, что нынешняя
жизнь— всего лишь пристанище одной ночи, мир сновидений, который надо
как-то пережить. Для того чтобы не дорожить жизнью и желать будущего
рождения, надо искренне размышлять о том, что жизнь наша ограничена
сегодняшним днем, сим мигом. С такими мыслями даже труднопереносимое
легко перенесешь и в служении для будущего рождения не будет препятствий.
Если же станешь думать, что жизнь твоя продлится, будешь ценить мирское
и родится всяческое неверие. Уже более 30 лет я укрепляюсь в этом законе
и доселе не творил худого. Случалось мне в мыслях полагать предел своей
жизни в нынешнем году, но о будущем годе никогда не думал. Теперь же
я стар. Обо всем думаю только сегодняшним днем. Необходимое условие
удаления [от мира] — в том, чтобы постоянно таить в душе [образ] бренности
[бытия].
Даже
тому, кто ни в чем не испытывает недостатка в этой жизни, спокойно служить
для будущего рождения крайне трудно. Это приводит к мысли, что суть
не в имущественном благополучии, но в устремлении. Оттого я постоянно
гоню желание имущественного благополучия. Для меня важно лишь будущее
рождение. И к тому же в этом мире можно жить в согласии с природой.
Человек, думающий о будущем рождении, постоянно живет в полном безразличии
ко всему, что не касается удаления от мира рождения и смерти. Достижение
разума Будды и принесение тем желанной Будде жертвы состоит в том, чтобы
пусть хоть немного, но развить в душе желание удалиться от мира. Будучи
человеком во плоти, естественно нуждаться в какой-то опоре, хотя бы
в бумажном платье, дабы жить среди людей, поэтому заботься обо всем
в свой час, однако придавать этому большое значение, ставить вровень
со служением для будущего рождения — поистине недостойно.
В
старину люди, даже отвергая мир, были совершенно чисты и безыскусственны
в своем поведении. Ныне же, превратно поняв [смысл] удаления от мира,
напротив, оскверняются душой. Отшельник — это человек, собирающий хворост
и черпающий воду, но при этом заготавливать хворост и черпать воду должен
человек, думающий о будущем рождении.
Я вижу и слышу,
как непрочно мирское, и размышляю о временности своего бытия, а между
тем вы, хотя в ваших повседневных деяниях многое наводит ужас, даже
в самые опасные моменты, кажется, вовсе не замечаете [опасности]. Более
того, похоже, вы совсем не задумываетесь о своих обычных действиях.
Поэтому важнее всего не то, как проповедовать истину бренности, а как
хоть немного ощутить ее в своей душе.
Отшельник
постоянно живет с мыслью, что он в пути. Даже отправляясь в заоблачные
и морские дали, покуда жив, не можешь существовать без одежды, еды и
жилья. Великая разница, однако, в том, привязан ли ты ко всему этому
или нет. Если помнить о том, что это всего лишь пристанище одной ночи,
а не постоянное жилье, то не будет никаких препятствий для сотворения
Молитвы. Как мало на свете людей, которые это тело, обреченное быть
выброшенным в поле24, посвящают делу удаления от мира, и
даже в жару и в холод, и в болезнях благодарно думают о жизни!
И
в том, что монаху-отшельнику не нужны науки, тоже следует знать меру.
Имеющему способности неплохо время от времени перечитывать „Основы возрождения",
извлекая оттуда представления о противопоставлении жизни и смерти, о
бренности, благодати Молитвы и т. д. Содзу-гобо25 говаривал,
что приверженец Молитвы, не знающий о Десяти блаженствах рая26,
ниже всякого сравнения. Однако хоть и сказано, что наукой следует заниматься,
ни в коем случае не надо стремиться к тому, чтобы понять все, истолковывать
каждую фразу и слово. Достаточно лишь заглянуть в книгу и понять то,
что . дается без особого труда. Хватит и одного, самого важного отрывка.
Если постигнешь этот метод, то не потеряешь главную мысль учения и углубишь
желание будущего возрождения. Если же даже и тогда ты пленен собою и
мирским, следует решительно отбросить все это. Ведь пользоваться лекарством
как ядом крайне глупо. Если чувствуешь, что благодаря немногим словам
и их пониманию укрепляется Молитва и желание будущего рождения, то сии
драгоценные слова хорошо читать время от времени. Конечно, тем, кто
лишен таких способностей от рождения, лучше, не прибегая к подобному
учению, всецело передаться Молитве. Если быть ревностным в духовной
практике, никогда не нарушишь истинного смысла учения. И Истинная Вера
сама собою рождается из такого служения.
Науке
будущего рождения учись у подвижников будущего рождения. Знания тех,
кто лишен стремления к будущему рождению, наносят ущерб людям, и их
следует остерегаться. Как ,,сердце змеи разумеет лишь змея", так о будущем
рождении знает лишь стремящийся к нему [в жизни]. Не следует ни в коем
случае иметь то, что, пусть и не вредит тебе самому, несомненно увеличивает
вожделения других”.
И
еще сказал: “Тот, кто оставил мир и стремится со спокойной душой сосредоточиться
на Молитве, должен смотреть на монашеские предметы культа как на нечто
второстепенное. И уж тем более он должен жить так, чтобы ограничиться
немногими предметами мирского обихода. В необходимости прикрывать тело
[одеждой] и поддерживать существование [едой] надо соответствовать образу
жизни монаха и следить, чтобы не нарушить стремления удаляться от мира”.
Однажды
[он] сказал: “Благодаря тому, что я привык относиться к смерти без страха,
в нынешней болезни даже при небольшом облегчении прихожу в уныние —
неужели так и не умру на этот раз? Оттого и говорю вам: откажитесь от
стремления иметь хотя бы походную монашескую корзину получше. Пусть
сейчас это кажется пустяком, но в итоге это станет привязью к миру рождения
и смерти. Поэтому вы должны с отвращением смотреть на свое тело и желать
в душе смерти.
О
будущей жизни можно лишь предаваться размышлению в тишине. В старину
люди из восточных земель говорили, что тот, кто долго прожил в столице,
становится труслив. Это хороший урок для жаждущих будущего возрождения.
Покой тела и ясность души — малость, но [достигается] лишь после отказа
от своекорыстия. Однако многие из тех, кто, изображая отшельников в
„сокровенных башнях", принимают сие за очищение души и живут в одиночестве,
обычно сбиваются с пути”.
Мёхэн-содзу
говорил: “Тот, кто, будучи одетым в бумажное платье, тревожится о его
поношенности,— никчемный человек”.
И еще рассказывал:
“Некто спросил: „А как смотреть на те знания, которые всецело направлены
на будущее возрождение?" [Я] ответил: „Даже если вначале думаешь, что
это для будущего возрождения, впоследствии все это обращается для своекорыстия"”.
Иногда
[он] говорил: “То, что я поселился на этой горе, не пошло мне во благо.
Я думал, что буду вести образ жизни, при котором жарят мисо над лучиной
и едят палочками; а то, что я был признан праведником 27
и веду роскошную жизнь, совсем не совпадает с моими намерениями. Это
потому, что, не понимая моих истинных намерений, слишком высоко оценивают
мое затворничество”. Так говорил он, нахмурившись.
Гёсэн-бо28
сказал: “Хоть и принято словесным действом искуплять грехи плоти и духа,
это напрасная трата времени”.
И еще сказал:
“Небо и земля ни на что непосредственно не годятся, но заключают в себе
все сущее. Так и человек, осуществляющий Путь. Очень важно стать ни
к чему не пригодным человеком”.
И
еще сказал: “В стремлении к Пути Будды нет ничего особенно обременительного.
Самое главное — стать человеком с досугом, прежде всего ставить Путь
и ни о чем другом не заботиться”.
Свиток II
Кёрэндзя29
сказал: “Даже тот, кто недавно еще мыслил о будущей жизни, занявшись
наукой, постепенно утрачивает веру”.
Некто сказал:
“Гэдацу-сёнин, сокрушаясь о том, что пленяется вкусом еды, в прекрасно
приготовленные блюда добавлял воду”.
Некто сказал:
"Сингай-сёнин всегда сидел на корточках. Когда кто-то спросил его
о причине сего, он сказал: "Ведь в Трех мирах и на Шести путях
нигде нет подходящего места, где бы можно было спокойно сесть".
Кэнсё-бо30
из Сёин сказал: “Если вышел на переправу к отплывающей лодке, то ничего
другого не остается, как, ухватившись за борт, сесть в нее. Если же
решил переправиться через этот мир, полный привязанностей, то не остается
ничего иного, как, услышав имя Амида, уверовать в него и творить Молитву.
Совершенно нет людей, которые бы понимали, что ограниченные знания только
вредят истинному Пути”.
И еще сказал:
“Нет людей, по-настоящему понимающих, что дело не в том, чиста душа
или нет, а в том, чтобы произносить: „Наму
Амида-буцу!"”
И еще сказал:
“Никто не обращает мысли к тому, чтобы истинно вверять себя Будде. Нет
ни одного, берегущего время для служения будущему рождению”.
И еще сказал:
“Нигде нет человека, понимающего, что самая лучшая мысль — ,,О Будда,
помоги мне!"”
И
еще сказал: “Увы, мало таких, кто решился отринуть суетные желания и
с чистой душой всецело предаться произнесению святого Имени. Нет и людей,
в которых истинно было бы желание, опростившись до непонимания разницы
между белым и черным, всецело отдаться Молитве. Или они не знают, какая
чудесная власть заключена в Обете Амида и в Иной Силе? Каждый замкнулся
в своей скорлупе, не осознавая своей греховности и не помышляя о беспредельности
силы Будды и Дхармы. Поэтому они и не могут прекратить творить греховное.
Поистине, это заблуждение”.
И еще сказал:
“Стремление умереть поскорее есть лучшее содействие будущему рождению”.
И
еще сказал: “В старину жаждущие будущего возрождения из высших становились
низшими, из умных глупыми, из богатых бедными, из искусных неумелыми.
Нынешние не таковы. Я много времени провел на горе Коя и в молодости,
и в зрелые годы, но не выучил ни одного знака санскрита. Для того чтобы
отбросить своекорыстие, нужно отказаться даже и от мастерства, которым
ныне обладаешь. И уж тем более не надо учиться. Больше тридцати лет
я учился незнанию. Настоящее отрешение похоже на не-отрешение. Отринув
своекорыстие, не следует стыдиться из-за этого своих братьев в вере
и осуждать носящего единое бумажное платье. Необходимость в вещах на
таком уровне только помогает будущему возрождению. Ребенок, уповая на
мать, делает это вполне бессознательно, он просто чувствует в ней защиту.
Такова же и вера в Имя Будды”.
Секо-сёнин
сказал: “Мириады школ [буддизма] толковали единый знак ,,смерть". Посему
если не забывать о смерти, то в результате естественным путем постигнешь
учение всех 80 тысяч школ”.
Некто
сказал: “Я слышал об этом от покойного Дзякуган-бо; когда он лежал больной,
его пришел навестить Кёсэн-бо и сказал: "Когда миряне учатся искусству
стрельбы из лука верхом на лошади, они запоминают всевозможные приемы
и правила, но в день состязания, когда уже нужно стрелять, они, сев
на лошадь, думают лишь о том, чтобы как-нибудь попасть в цель. Так же
[и вы] обычно испытывали интерес к разным сторонам будущего возрождения
и предавались занятиям, но теперь заболели. И теперь, ни о чем другом
не думая, молитесь и укрепляйтесь в желании возрождения"”.
Тюрэн-бо сказал:
“После того как, вверившись Обету Амида, уверовал в спасительность Имени,
тратить время, обращаясь к книгам, есть препятствие, которое все мы
порождаем сами”.
Кёбуцу-бо сказал:
“Книги, которые читает человек, желающий будущего возрождения, не бывают
толще одного листа”.
И еще сказал:
“В книгах, которые читает человек, желающий будущего возрождения, суть
проста, а содержание глубоко”.
И
еще сказал: “Однажды я наставлял Симбуцу-бо 3!: ,,Миряне
— кузнецы, плотники и другие, передавая свое искусство, не обязательно
объясняют все полностью, но, если усвоено основное в этом искусстве,
считается, что оно передано. Точно так же, если бы и ты во свидетельство
того, что провел со мной последние два-три года, жил бы монахом, не
забывая о бренности [бытия], цель можно было бы считать достигнутой".
Сюндзё-бо сказал:
“Я знаю, что тот, кто думает о будущем возрождении, не должен иметь
даже одну бутыль из-под рисового рассола”.
Дзёган-бо32
сказал: “В доказательство того, что и впрямь становишься стар, приходит
уверенность, что Чистая Земля недалеко и что непременно возродишься
в ней. По сути, для того, чтобы на самом деле возжелать возрождения,
независимо от условий повседневной жизни — спишь ли, или бодрствуешь.
или занимаешься какими-то делами, произнесение в Молитве слов „Наму
Амида-буцу, Наму Амида-буцу", полагаю, следует считать верным залогом
возрождения. Учение тоже важно, но для возрождения оно не так уж и необходимо.
И к тому же, занимаясь наукой, лишь только разрешишь одно сомнение,
как тут же появляется другое, и вся жизнь оказывается заполненной суетой
с этими сомнениями, так что некогда уже помолиться со спокойной душой.
Следовательно, это не только не помогает Молитве, но становится большим
препятствием для нее”,
Некто
сказал: “Желание будущего возрождения схоже с мирской жизнью. Сегодняшний
день подошел к концу, и, хоть ничего не сделано, это не страшно. Вот
и нынешний год заканчивается в праздности, а там и вся жизнь завершается.
Засыпая вечером, приходится вздыхать о том, что без дела прошел еще
один день, а просыпаясь утром — набираться решимости трудиться целый
день. Если пал духом, вспомни, что мир рождения и смерти мимолетен.
Когда пришла дурная мысль, возвысь голос в Молитве. К божествам и демонам
относись с состраданием и поддержкой без намерения подчинить их своей
воле. Бедность — семя Бодхи и приводит к ежедневному продвижению вперед
по Пути Будды, богатство — причина вечных круговращений в мире рождения
и смерти и с каждой ночью множит злые дела”.
Гэдацу-сёнин
сказал: “Все 365 дней в году подчинены закону бренности. Поэтому следует
думать, что все 12 часов в сутках — ступени к кончине”.
Мёхэн-содзу сказал:
“Хотел бы быть невеждой”. Кёсэн-бо сказал: “Вся жизнь—это раскаянье
в жизни”.
Сёсин-сёнин33
сказал: “Секта Молитвы отсутствие учения, сделала своим учением”.
Мёдзэн-хоин
сказал: “Возрождение — великий подвиг, но легко достижимый”.
Некто
спросил у Кёдзицу-бо 34: “Узнав, что в произнесении Имени
— основа возрождения, я молюсь, но в душе у меня при этом лишь мирское
и только уста произносят [слова Молитвы], отчего так?” В ответ [Кёдзицу-бо]
сказал: “Когда ты, выйдя в путь с намерением добраться ко мне, шел сюда,
вряд ли ты с каждым шагом думал о цели пути. Несомненно, ты шел, думая
о другом. Однако ты не прекращал идти и добрался сюда. Так же и решив
возродиться в раю, если во время произнесения Имени Амида и отвлечешься
мыслями на другое, но при этом не будешь прекращать Молитвы до конца
жизни, несомненно, достигнешь возрождения”.
Некто
сказал: “Хижина Ку-Амида-буцу35 с горы Коя была очень бедной,
и, когда он однажды сказал: „Хорошо бы, если бы здесь было то-то и то-то",—некто
близкий пообещал: „Доставлю такое убранство". Но тот, говорят, ответил:
„Нет-нет, не надо! Ведь [бедность] — опора в стремлении удаляться от
мира. Если я удовлетворюсь чем-то и привыкну к нему, это не пойдет мне
во благо"”.
Дзэнсё-бо оказал:
“Основная идея учения Чистой Земли в том, что возрождения в раю -легко
достичь, трудна для постижения. Если понять, что это легко, это действительно
становится легким. Однако современные ученые, запутавшись в разнообразных
толкованиях, утверждают, что учение Будды глубоко и трудно для понимания,
а посему сложно сказать, где истина, а где заблуждение. А вот в речах
святого [Хонэна] не было ничего трудного”.
Некто
сказал: “Одна молодая женщина, нарядившись синтоистской жрицей, перед
храмом Дзёдзэндзи святыни на горе Хиэй, поздней ночью, когда стихли
людские голоса, била в барабан—тэйтотэйто—и чистым, ясным голосом пела:
„Что бы ни было, все равно! Молю, молю!". Когда ее спросили о 'смысле
этих слов, она ответила: „При мысли о бренности этого мира расхождений
и смертей все в нем становится безразличным, а потому помоги мне в будущем
возрождении",— просила я”.
Синтё-бо сказал:
“Даже когда в храме Дзякуриндзи читают славословия Шестого часа и созывают
слушателей, это неизбежно наносит урон данному месту [из-за мирской
славы]”.
Говорят,
святой из Харима 36, озабоченный нехваткой одежды, решил
уйти с горы Коя. Но у ворот монастыря он увидел, что олень сменил шерсть
на зимнюю и, вернувшись, остался жить в монастыре.
Говорят,
некто, узнав, что кончились запасы продовольствия, пришел в прекрасное
расположение духа. В пояснение oн сказал, что истинный образ жизни отшельника—это
когда прерывается дым от очага и лишь едва заметен.
Говорят,
Кёдзицу-сёнин сказал: “Для покинувших мир есть три наставления. Первое
— не жить в одном месте. Второе — не жить поблизости от хижин таких
же отшельников. Третье — став отшельником, не менять нарочито свой прежний
образ жизни”.
Дзи-Амида-буцу
из деревни Симоцу сказал: “Хороши заурядные монахи37. Нехорошо
бросаться в глаза людям, как осенняя алая листва на далекой горе или
одинокое дерево в поле”.
Хонэн-сёнин сказал:
“Верующее сердце хорошо обрести украдкой”.
Говорят,
Гансё-бо сказал: “Когда я встретил Мёхэн-сёнина и получил от него 18
методов осуществления Дхармы33, я просил объяснить мне метод
созерцания знаков в круге 39, но святой сказал: „Не стремись
стать ученым, мудрецом. Ведь Шакьямуни в прежнем рождении, до того как
стал Буддой, был не ученым или мудрецом, но верующим, который за полстрофы
гатхи принес себя в жертву или отдал свое тело тигрице. Итак, секреты
буддийского учения ни к чему не пригодны. Важна вера". После того как
я услышал это, мне было разрешено заниматься созерцанием знаков в круге,
но у меня уже родилась уверенность в том, что заниматься этим не стоит”.
Кёбуцу-бо
сказал: “Оставить мир — все равно, что тащить бамбук через частый лес,—ничто
не цепляется”.
Он
же, отправляясь в столицу, говорят, сказал в беседе с Какумэй-бо40
и Сёрэн-бо41: “Поведение отшельников прежних времен отличается
от нравов нынешних отшельников. Прежние мудрецы обсуждали, есть ли у
них в душе желание будущего рождения или нет. Теперь же о талантах к
науке говорят как о самом важном в отшельнике”. Кёбуцу-бо сказал: “Поведение
людей, служащих будущей жизни, очень изменилось”.
Некто
сказал: “В нищенском послушании следует удаляться от привязанности к
вещам и славы, со спокойной душой служить будущему возрождению; заранее
хорошо позаботиться о месте, подходящем для кончины, о его удобствах
и неудобствах—все это обдумать и выбрать заранее. В том, кто не заботится
о будущем возрождении, нет таких мыслей”.
Кёбуцу-бо
сказал: “Для обуздания похоти размышление о нечистоте плоти и бренности
бытия имеет лишь второстепенное значение. Прежде всего — бедность”.
Поэтому покойный святой [Хонэн] говорил: “Похоть—не такое уж препятствие.
Главное — пребывать в бедности. Нынешние искатели будущего возрождения
богаты, и потому их трудно предостеречь в этом”. Святой (Хонэн] никогда
не говорил о связях мужчин и женщин. Одному собрату по вере он сказал,
разъясняя суть жизни человека, ищущего будущего возрождения: “Тело хотел
бы поставить низко, а душу—высоко”. Он же, говорят, сказал: “Ныне, увидев
вас, Хоин-гобо, я изменил свои прежние представления. О будущем возрождении,
которое так просто, я думал очень сложно. Поистине все дело лишь в том,
чтобы самозабвенно повторять Молитву”.
Некто
рассказывал: “Ученые разных сект, прибывшие по высочайшему приглашению,
до начала службы переговариваются о своих и чужих важных делах. До времени
императора Интидзё говорили почти исключительно о будущем возрождении.
Не оттого ли это, что сутры явного и тайного [буддизма] изучаются для
ухода от мира? Со времени императора Сиракава обсуждали тексты сутр.
А до времени императора Тоба — мирские дела. Как раз тогда я [и мои
сверстники] начинали служение. И тем не менее до этого времени велись
поденные записи бесед и споров. А теперь и этого, кажется, не делают?”
Говорят, основатель храма Ходоин42 сказал: .“В старину святые
монахи всю жизнь вели спор о том, есть у них вера или нет. В следующие
века говорили о сутрах. Нынешние же святые обсуждают лишь истории сражений”.
Мёхэн
сказал: “Суть монашеского ухода от мира в том, чтобы, утвердившись в
мысли: ,,Давно уже жду смерти на обочине дороги или в поле",— сколь
бы одиноким ни чувствовал себя, ни единой мыслью не досадовать на людей.
И при этом надо уповать на могущество Будды”.
Гэдацу-сёнин
сказал: “Для ухода от мира есть три препятствия. Первое—это обладание
любимыми вещами, в том числе даже изображением Будды, которому поклоняешься,
и сутрой, которую чтишь. Второе—привязанность к плотской жизни. Третье
— отступление от учения праведной мудрости”.
В
“Записях, передающих учение”43 (“Записках Дэнгё-дай-си”?)
сказано: “У ждущих будущего возрождения не должно быть более трех помещений.
Одно — молельня с Буддой, другое — жилище, третье — [подсобное] помещение
для мирских дел (или храмовая канцелярия)”.
Кэнсё-бо,
говорят, сказал: “Оставив мир, я с самого начала старался привыкать
к мысли о том, как было бы хорошо поскорее умереть. Поскольку я учился
этому более 30 лет, то ныне уже не забываю об этом даже на короткое
время. Желая скорее умереть, я огорчаюсь и прихожу в уныние, когда похоже,
что жизнь продляется. Поэтому я предостерегаю против побуждения иметь
вещь получше, пусть даже простую бамбуковую корзину. Не следует ли более
всего ценить уход от рождения и смерти?”
Говорят,
Кёсин из Кока 44 с западной стороны [жилища] не ставил даже
ограды, постоянно обращаясь лицом к раю; вдобавок он не имел изображения
Будды, священного писания; не монах и не мирянин обликом, он постоянно
творил Молитву, обратившись лицом к западу и словно забыв обо всем на
свете.
Хонэн-сёнин сказал:
“Глубокое истолкование учения Молитвы оборачивается, напротив, мелким
делом. Но если глубока твоя чистосердечная Молитва, ты, несомненно,
возродишься”.
И еще сказал:
“В Молитве с произнесением Имени отсутствие метода есть метод. Если
не обсуждать телесные действия или мысленное добро и зло, а проникновенно
молиться, достигнешь возрождения”.
Сёко-сёнин,
не принимая науку, говорил: “Последнее время даже те, кто занимается
наукой, оставили ее и предались Молитве. Не молиться, а тратить столь
драгоценное время на науки — бесполезное занятие. Это можно делать лишь
во время, свободное от Молитвы”.
Дзи-Амида-буцу
из деревни Симоцу сказал: “Бодхисаттва Гёги45 говорил: „Будь
всегда спутником другому. Не следует самому становиться господином.
Быть при ком-то легко и приятно"”.
Один святой [монах],
предостерегая собратьев по вере, сказал: “Не возжелайте вещей. Ведь
их так легко приобрести и так трудно от них отказаться”.
Нин-Амида-буцу
забыл все, вплоть до последнего иероглифа и знака [азбуки] хирагана.
Поэтому, говорят, пользовался [более простой азбукой] катакана.
Кёрэндзя сказал:
“Каким бы сильным ни было решение вступить на Путь, практическое служение
следует поставить на второе или третье место. Душу надо ставить выше,
а действия ниже”.
Кёбуцу-бо сказал:
“Укоряя собратьев по вере, я говорил им-„Вы словно носильщики с корзинами
за плечами, пробующие силу ног, (подкладывая все более тяжелый груз]"”.
Он
же, тяжело больной, за три дня до смерти, говорят, сказал: “Я всегда
размышлял, верно ли то, о чем говорил Содзу-гобо: „Ничего не нужно,
кроме мысли: „Спаси меня, Будда!" — а теперь понял смысл этих слов.
И созерцание нечистоты плоти (годится] только в обыденной жизни. Теперь
я постиг и слова монаха Аноку-бо из храма Тодзёдзи, сказавшего: „Заучивать
слова проповеди—все равно, что скоморошничать на площадях и улицах"”.
Синкэй-сёнин
во время духовного подвижничества на (острове] Сикоку, говорят, написал
на стене одного крестьянского-дома: “Нужно не слыть приверженцем Молитвы,
но молиться и достигать возрождения”.
Гёсэн:бо
сказал: “Некто спросил: „Что лучше—осознавать недостаток веры в себе
и сомневаться в своем возрождении или не понимать своего положения и
твердо верить в возрождение?" На это я ответил: ,,В прошлом, когда я
посетил Огура-нюдо 46, тот сказал, что возрождение предопределено
уже первой Молитвой, но, поскольку срок жизни еще не истек, не исчезло
и тело — только и всего. [Впоследствии он] достиг благодатного возрождения.
Я слышал, что и Кумагаи-нюдо47 говорил подобное"”.
Дзэнсё-бо
сказал: “Живущие обязательно умрут, и точно так же возрождение предопределено”,—
и сам он достиг совершенного возрождения. Нас несколько человек слышали
наставления из уст этого святого и следуют этим наставлениям. Итак,
надо верить, что возрождение последует непременно. 06-этом спросил Дзисин-сёнин,
а ответил Гёсэн-сёнин.
Хонгаку-бо
из Тиндзэй 48 спросил у Мёхэна: “Ведь если душа неспокойна,
тогда и Молитва нехороша. Говорят, нужно сначала успокоить душу, а потом
приступать к произнесению Имени. Как это следует понимать?” Тот ответил:
“Наверное, это о людях выдающихся способностей. Для такого никчемного
человека, как я, Ку-Амида-буцу, успокоить душу никак невозможно и остается
лишь, укрепив шнуры четок, перебирать и перебирать их, не раздумывая
о том, покойна душа или нет. Думать, что '[Молитва возможна] лишь со
спокойной душой, означало бы для меня совсем не молиться”.
Когда
Хонэн-сёнин по обыкновению сказал: “Ах, если бы теперь же уйти в мир
иной!”—Дзёган-бо заметил: “Если, даже будучи святым, вы столь не уверены
[в возрождении], то что же делать прочим недостойным?” На это святой
с улыбкой ответил: “Как же я могу оставить эти мысли, пока не воссяду
на лотосовом троне?”
И
еще [он] сказал: “И Молитва неофита Аваносукэ49, и моя Молитва
— совершенно одно и то же. „Спаси меня, Будда Амида",— нет ничего, кроме
этой мысли”.
И
еще сказал: “Толкования относительно „десяти Молитв", „одной Молитвы"
и т. д. необходимы для веры в Молитву, а учение о постоянной Молитве—для
духовной практики произнесения Имени”.
Некто спросил
у Мёхэна: “Нельзя ли немного времени посвятить науке и сократить количество
Молитв?” Тот ответил:
“Наука служит для
совершения Молитвы. Если сократить количество Молитв, я ничего не смогу
вам объяснить”.
Сёко-сёнин сказал:
“Я, Бэнна, думаю и говорю об одном: „Спаси меня, Будда Амида!"”
И
еще сказал: “Покойный святой сказал: „Когда совершаешь Молитву для возрождения,
она ощущается во всем своем величии, чувствуешь подъем в душе и хочется
молиться вечно — вот тогда-то можно считать, что обрел Три Качества
Души"”.
Некто
спросил у Синку-сёнина: “Если знания — необходимое условие возрождения,
я хотел бы немедленно получить ваши наставления и учиться. Если же достаточно
одной Молитвы, я хотел бы узнать, отчего это?” В ответ [Синку-сёнин]
сказал: “То, что единственным действием для возрождения служит Молитва,
видно из комментариев Дзэндо [Шаньдао]. Там ясно сказано и о независимости
[возрождения] от ума или глупости. Поэтому для возрождения достаточно
произносить Молитву. Чем увлекаться наукой, лучше всецело предаться
Молитве. Когда вас встретят Будда Амида, бодхисаттвы Каннон и Сэйси,
какую сутру ни возьми — итог один. Пока не понимаешь той истины, что
Молитва приводит к возрождению, можешь заниматься [сутрами]. Но когда
постиг это, нельзя в поисках ничего не значащих знаний отнимать время
у Молитвы”.
Нэнна-сёнин
50 сказал: “Даже человек, не обладающий Тремя Качествами
Души, если будет упорно думать, что возрождение его предопределено,
только благодаря этому и обретет Три Качества”.
И
еще сказал: “В общем суть Чистой Земли — не в чем ином, как в мысли:
,,Спаси меня, Будда Амида!"”
Сёко-сёнин сказал:
“Обыкновенный человек может непреднамеренно, случайно обрести мирскую
выгоду, но его мысли и дела, касающиеся возрождения, должны быть совершенно
истинными”.
Преставившись,
Хонэн-сёнин явился во сне монаху Дзюсин-бо 51 из храма Миидэра
и так ответил на его вопрос: “Хоть ты и спрашиваешь об этом, но Будду
Амида невозможно описать, Можно лишь произносить [его имя]”.
Говорят, Нэнна-сёнин
сказал: “Пусть это даже и не праздничная служба, но и в обыденных молитвах
суточного круга, в минуты, когда на душе ясность, нужно быть особенно
внимательным, словно находишься пред ликом Будды”.
Этот же святой,
говорят, сказал: “Сёко-сёнин и во время проповеди, как только приходило
определенное время дня, не закончив даже фразы или слова, совершал благодарственные
молитвы, начиная с Сутры Амида. Все слушатели при этом также невольно
присоединялись к Молитве”.
Дзёгэн-сёнин
сказал: “Некто спросил: ,,Метод созерцания Будды [во плоти] трактуется
в „Сутре бесконечной жизни". Должен ли и приверженец произнесения Имени
заниматься созерцанием? Как быть?"” Хонэн-сёнин ответил: “Я раньше тоже
занимался этим вздором. Теперь ничего не знаю об этом. Верую лишь в
произнесение Имени”.
Хонэн-сёнин сказал:
“Человек, прыгающий через канаву шириной в один дзё, должен стараться
прыгнуть на один дзе и пять сяку. Человек, мечтающий о возрождении,
должен иметь твердую веру и прилагать усилия”.
И
еще сказал: “Если проникся в душе идеей о ,,своей силе", то и единая
Молитва — от „своей силы". Если же уповаешь на Иную Силу, то все множество
молитв будет от Иной Силы”.
И еще сказал:
“Если думаешь, что возрождение предопределено, то непременно возродишься.
Если же сомневаешься в этом, твое возрождение сомнительно”.
Нэнна-сёнин сказал:
“Как это печально! Верующие в карму слабы в вере в Иную Силу. Те же,
кто верит в Основной Обет, не сильны в законе кармы. Ах, если бы веря
всей душой в Обет Будды, притом верили в карму, то и разум Будды постигли
бы, и возрождения смогли бы достигнуть”.
И
еще сказал: “Иметь неложное сердце, верить в Обет Будды и думать, что
непременно возродишься,—это и называют Тремя Качествами Души”.
Гёсэн-бо,
говорят, сказал: “Нужно постоянно стремиться к идеалу мудреца хидзири.
Среди препятствий возрождению нет большего, чем алчность. Из всех преград
зла главная — сладострастие”.
Некто сказал:
“Если воистину желаешь возрождения, не оглядывайся на людей и не касайся
вещей, лишь твори Молитву. А добро, которое хочешь приносить людям,
подождет до твоего. возвращения из страны Будды”.
Кёдзицу-бо сказал:
“Постарайся проникнуться молитвенным настроением”.
Кэнсин-дзасу52
сказал: “[Будда] ставит лебедку [спасения] для поднятия [тяжелых грехов]”.
Дзёган-сёнин сказал:
“Те, кто чтит Дзэндо (Шаньдао), не должны делать ничего, кроме произнесения
Имени. Но то, что. хорошо по самой своей природе и не препятствует Молитве,
следует принимать как кармически данное. Не следует считать плохим все
то, что не годится приверженцу Молитвы. Но, поскольку оно негодно [для
него], не нужно тратить на это время Молитвы”.
И еще сказал:
“Хотя в Учении считается хорошим скрывать добродетели, если нарочно
представляться невеждой, это может привести к оплошности. Например,
если для служения не ходить в молельню, а молиться в опочивальне, то
вначале все будет хорошо, но потом станет клонить в сон и в конце концов
заснешь. Поэтому для обыкновенного человека важна помощь в том, в чем
он хочет продвинуться и не может”.
Некто
сказал: “Желающий будущего возрождения старается не делать того, что
ему хочется, ибо все, чего хочется в мыслях,— дурно”.
Во время духовного
подвижничества Кёбуцу-бо в Осю, в доме крестьянина, у которого он остановился,
все четыре стены и ограда были поломаны и все выглядело запустелым.
Когда же он спросил, в чем причина, хозяин ответил: “Собираюсь переезжать
в уезд Натори”. Кёбуцу-бо, услышав это, пролил слезы и пояснил сопровождающим
его монахам: “Если в душе есть. жажда Чистой Земли, естественно, не
обращаешь внимания на здешнюю землю праха. Вот слова, свидетельствующие
о глубоком знании”.
В доме этого
святого люди, беседуя об учении Чистой Земли, делились своими чаяниями,
и некто ''[Сиио Сиротаро] сказал: “Неученая беседа о будущей жизни”.
Святой произнес в восхищении: “Прекрасно сказано! Невозможно лучше постичь
суть [беседы]”.
Некто сказал:
“Ушедший от мира вовсе не должен глубоко тяготиться людьми. Беспричинный
страх перед людьми также становится причиною зла. Отшельничество означает
глубокое неприятие славы и выгоды. Обычно послушнику трудно действовать
в одиночку, поэтому не следует ли ему сблизиться с несколькими единомышленниками,
не очень привязанными к славе и богатству? Однако, если их станет много,
это может вызвать некоторые осложнения”.
Примечания:
1
Яп. хонгаку, букв. “изначальное сознание”, что противопоставлено
си-каку — “начавшемуся сознанию” как априорное знание постериорному.
Хонка-ку—это таящаяся в нас абсолютная истина, или “истинное
тело Будды”.
2
В этом месте фраза, начавшаяся прямой речью, заканчивается косвенной,
так иногда бывает при записи устной беседы.
3
Сын Ки-но Суэсигэ, потомок Хасэо в 12-м поколении, монашеское имя Амида-буцу,
посмертное имя — Дзюгэн. Вначале постигал тайное учение в храме Дайгодзи,
затем под началом Гэнку (святого Хонэна) в 1167 г. посетил Сунскую империю,
был на горе Тяньтай, в следующем году вернулся на родину. В 1180 г.,
после того как храм Тодайдзи сгорел во время военных действий, получил
приказ о его восстановлении. В 1195 г. на церемонии завершения стройки
провел молебен “1000 монахов” и был назначен верховным священником церемоний,
читал проповеди о “трех свитках учения Чистой Земли”. На молебне присутствовали
император Тоба, сёгун Еритомо и др. Сюндзё умер в этом же году в возрасте
70 лет.
4
Верующие Сингон по сей день считают, что Кобо-дайси не умер, но пребывает
погруженным в медитацию во внутреннем святилище (зале медитации), ожидая
явления в мир бодхисаттвы-мессии Мироку.
5
Посмертное имя Рэнна, родом из пров. Будзэн, ученик Сэйко. В “Муд-ре
принятия Молитвы конца времен” говорится, что в 10-м месяце 1228 г.
в храме Одзёин, что в Бисю (пров. Овари), Рэнна участвовал в особой
40-дневной молитве, а также вместе с Кёрэндзя и другими — в катехизисном
споре. Все это свидетельствует о том важном положении, которое Рэнна
занимал среди учеников Сэйко.
6
Сын сёнагона (младшего государственного советника) Фудзивара-но
Митинори, его старшими братьями были знаменитые проповедники Сайкэн
и Сёкаку. Мёхэн-содзу взял себе монашеское имя Нюбуцу, вначале занимался
постижением учений Санрон и эзотерического буддизма в храме Тонан-ин,
а затем — всецело эзотерическим буддизмом в монастыре на горе Коя. Ему
предлагали сан сёсодзу, но он отказался, принял учение Хонэна
о полной отдаче молитве (сэнсю нэмбуцу), изменил имя на Куа,
а после смерти Хонэна повесил его прах себе на шею, став его пожизненным
хранителем. Умер в 1224 г. (по другим версиям—в 1223г.) в возрасте 86
лет. Написал “Краткое изложение способов пяти кармических действий в
учении о возрождении” (“Одзё-рон гонэн-мон ряку сахо”), “Способы пяти
кармических действий в час кончины” (“Риндзю гонэн-мон гёги”), “Средства
возрождения” (“Одзё гёги”) и др.
7
Сын придворного советника Фудзивара Нариёри. Вначале обучался на горе
Хиэйдзан у Кэнсина, Такия и Сэннуна, затем жил в храме Бисямон-до в
Киото, получил сан хоин. Вначале выступал против учения Хонэна
о полном погружении в Молитву, но, с тех пор как после смерти последнего
услышал основные положения этого учения из уст ученика Хонэна Хорэмбо
Синку, принял это учение и посвятил ему свое сочинение “Сэнтаку-сю”
(“Избранное”). В 1224 г. “почил в вере” (сёнэн одзё сита) в возрасте
76 лет.
8
Сын канцлера Фудзивара-но Тадамити, в 11-летнем возрасте учился у настоятеля
храма Энрякудзи Каккая-хосинно, взяв монашеское имя Докай. Впоследствии
он был при Мёуне-содзё и назывался Дзитин. В 1192 г. получил сан гон-содзё.
став верховным священником секты Тэндай. Занимал этот пост в общей сложности
четыре раза. Умер в 1225 г. в возрасте 71 года. Один из виднейших поэтов
своего времени, стихи его содержатся в антологии “Синкокинсю” (“Новое
собрание старых и новых песен”) и в личном собрании “Сюгёкусю” (“Собранные
драгоценности”). Был близок с такими поэтами, как экс-император Готоба,
Фудзивара-но Тосинари, Сайге. Является автором историко-философского
трактата “Гукансё” (“Записки глупца”).
9
Яп. кукан — “созерцание пустоты”, медитация на тему иллюзорности
всего сущего.
10
“Сяку мака энрон” (“Пространные рассуждения об [учении Шакьяму-ни]”.
Сочинение, приписываемое Нагарджуне, чему, однако, нет прямых подтверждений.
Изучалось не в секте Чистой Земли, а в Сингон. В имеющихся ныне списках
цитируемого отрывка нет.
11
Биография Дзэн-Амида-буцу неизвестна. В третьем разделе свитка I “Сясэки-сю”
говорится, что он встречался с Мёхэном-содзу.
12
Гэдацу-сёнин — посмертное имя сына левого младшего управляющего., Фудзивара-но
Саданори. В 11-летнем возрасте поступил в учение к Кэккану в храм Кофукудзи,
принял постриг и обеты, а также имя Тэйкэй. 20 лет жил в Кофукудзи,
в 29 лет, почувствовав склонность к жизни отшельника, поселился на горе
Касаока в пров. Ямасиро. В 1208 г. переселился в храм Кайд-зюсан-дзи,
где жил 6 лет в окружении многочисленных учеников, изучая доктрины Хоссо.
Составил свод из 11 наставлений под названием “Гикансё” (“Выписки из
рассуждений об обязанностях”). Умер в 1213 г. 59 лет от роду. Автор
ряда теологических трактатов.
13
Выражение нэн-нэн фусяся (яп.) в сочинениях Шаньдао трактуется
как полное сосредоточение на Молитве в каждое мгновение жизни.
14
Имеется в виду сочинение Шаньдао “Комментарий к „Сутре бесконечной жизни"”.
15
В соответствии со взглядом, выраженным Шаньдао в сочинении “Ван-шэн
лицзань” (“Хвала возрождению”), “три состояния души” это: “душа, достигшая
истины”,— такое состояние, при котором “телом поклоняются” Амида, превозносят
его на словах, думают только о нем и все поступки истинны; “душа, глубоко
[верующая]”,—истинно верующая душа, надеющаяся на возрождение с помощью
молитвы Амитабхе, несмотря на все прегрешения и заблуждения мирской
жизни; “душа, наставленная [на путь веры]”,— желание возрождения, родившееся
в душе под воздействием собственных добрых поступков. Для возрождения
обязательно требуются все три состояния души одновременно.
16
“Четыре вида практики”, по Шаньдао: “практика почитания” (Амитаб-хи
и всего сонма святых); “практика [отдачи] без остатка” — полное погружение
в молитву [Амитабхе], исключающее все остальное; “практика беспрерывности”
(в почитании, поклонении, восхвалении Имени); “практика длительности”
— посвящение предыдущим трем видам практики всей жизни.
17
Дзэнсё-бо вначале был адептом учения Тэндай, но в 29-летнем возрасте,
встретившись с Рэнсэйбо из Кумагаи, принял учение “чистой земли”,. посетил,
по совету последнего, Хонэна в Есимидзу и, узнав “Легкий путь служения
Иной Силе”, страстно в него уверовал. Впоследствии стал плотником и
занимался наставничеством. Умер в 1258 г. в возрасте 82 лет.
18
Уроженец пров. Тикудзэн, сын Фурукава Дандзёэмона Норисигэ, монашеское
имя Банте, прозвище Бэнна, основатель школы Тинсэй (от старинного названия
о-ва Кюсю) в секте “чистой земли”. Вначале постигал учение Тэндай у
Канъэй и Хоити, затем Хонэн открыл ему “истину” “чистой земли”, и с
тех пор он стал его учеником. Хонэн доверил ему хранение и толкование
своего сочинения “Сэнтаку-сю” (“Избранное”). В 1204 г. для распространения
истинного учения он возвратился на Кюсю и основал в пров. Тикудзэн храм
Дзэндодзи, впоследствии переименованный в Комёдзи. Кроме этого он построил
еще целый ряд храмов и оставил большое количество последователей. Является
автором сочинения “Тэссэнтаку” (“Проникновенные избранные [мысли]”).
Умер в 1238 г. в возрасте 77 лет.
19
Сын левого главного управляющего центрального министерства Фудзивара
Юкитаки. Монашеское имя Синку, прозвище Сёбэн. Был учеником Эйку, а
после смерти последнего перешел к Хонэну. Как один из самых способных
учеников получил от Хонэна в ведение храмы в Куродани и Сиракава, статуи
будд и 60 свитков сутр. По указанию Хонэна написал в 1204 г. “Молитву
в 7 частей”. После смерти Хонэна жил в Сиракава, а в 1228 г., повесив
на грудь сосуд с прахом учителя и творя молитву, “достиг возрождения”,
т. е. умер. Ему было в это время 83 года.
20
Сведения о нем в литературе очень скупы, известно только, что он был
учеником Хонэна и Мёхэна.
21
Имеется в виду Мёхэн. Стихотворение принадлежит Дзиэну и записано в
“Поэтическом турнире в 600 туров” как сочиненное на тему “клятва в любви”.
Есть оно и в антологии “Синкокинсю” (свиток XIII, № 1223).
22
Букв. “80 тысяч учений”. В “Рассуждениях о великом знании” (раздел 22)
сказано: “У Будды есть три хранилища, 12 сутр и 84 тысячи поучений,
по величию языка узнается величие знания”. Есть это выражение и в “Юимакё”
(“Вималакирти-сутра”), “Хокэ-кё” (“Сутра лотоса”), “Кусякё” (“Абхидхарма-коша”).
23
Яп. сякурон. Неясно, имеются ли в виду “Пространные рассуждения
об учении Шакьямуни” (см. примеч. 10) или это означает просто “устное
толкование сочинения”.
24
“Выбросить в поле [останки]” — низший разряд погребения.
25
См. примеч. 21.
26
Десять блаженств рая: 1) встреча со святыми, 2) первое раскрытие цветка
Лотоса, 3) общение с богами, 4) “пять чудесных миров”, 5) непрестанные
благодатные звуки, 6) благодатные связи, 7) общение со святыми, 8) лицезрение
Будды и внимание Дхарме, 9) принесение тела и души в жертву Будде, 10)
продвижение по Пути Будды.
27
В оригинале вместо иероглифа “путь” записан слог “я”, очевидно, по ошибке,
из-за схожести его со скорописным вариантом знака “путь”.
28
Внук старшего государственного советника Ёримори. Вначале был учеником
Дзёхэна, а затем занимался эзотерическим учением школы Оно под руководством
Сёкэна-содзё из Дайго и школы Котаку под руководством Дзинрю-хоина из
храма Ниннадзи. Был сведущ не только в буддийской литературе. Впоследствии
стал учеником Сёко-сёнина и Дзэнсё-сёнина и всецело посвятил себя молитве.
29
Кёрэндзя — уроженец Тёсю (пров. Нагато), назывался также Дзёа-сёнин
или Нюсай. В .1214 г. в храме Синнёдо встретился с Сэйкаку-хоином, затем
был учеником Сёко-сёнина, и, когда в 1228 г. тот устроил в храме Од-зё-ин
в Хисю 48-дневное праздничное моление, Кёрэндзя был распорядителем ритуала.
Из “Жизнеописания основателя школы Тинсэй секты Чистой Земли” (гл. 3
— “Наставления святого”) и других сочинений видно, что Кёрэндзя был
приближенным Сёйко и описывал события жизни последнего. “Рэндзя”— уважительное
обращение к верующему секты “чистой земли”.
30
В литературе есть свидетельства о том, что Кэнсё-бо — это преподобный
Сококу-но Еридзанэ — старший сын левого министра придворной кухни Цунэмунэ.
В 1199 г. стал первым министром, в 1216 г. принял постриг и монашеское
имя Кэнсё, назывался также “Сококу с шестого проспекта”, или Накаяма
Сококу. Был учеником Дзёона, который, в свою очередь, учился у Нисияма
Дзэнкэя, или Сёку-сёнина. Умер в 1225 г. в возрасте 71 года. Почему
он в тексте назван “Сёин-но Кэнсёбо” — неясно.
31
Ученик Кёбуцу-бо.
32
Четвертый сын левого министра Фудзивара-но Цунэмунэ. По другой версии
— восьмой сын среднего государственного советника Фудзивара-но Нагаката.
Монашеское имя Сюгэн, прозвище Такэтани. Жил в храме Ниннадзи, хорошо
разбирался в экзотерическом и эзотерическом учениях, знал древнеиндийскую
фонетику сиддхам. Позже изучал Тэндай, но, не получив удовлетворения,
стал учеником Хонэна. В старости переселился в Такэтани (на востоке
от Киото). Умер в 1251 г. в возрасте 84 лет.
33
Внук левого министра из храма Токудайдзи Санэёси, седьмой сын Эндзицу-хогэна.
Монашеское имя Танку, назывался также Сёсин-бо. Вначале изучал “открытое”
и “сокровенное” учение на горе Хиэйдзан, затем стал учеником Хонэна
и, когда того сослали в Сануки, последовал за учителем в ссылку. После
смерти Хонэна в il'212 г. жил в храме Нисондзи в Сануки и занимался
проповедью учения о Молитве. В 1233 г. в этот храм были доставлены останки
Хонэна. Умер Сёсин-сёнин в 1253 г. в возрасте 78 лет.
34
Монашеское имя Энкай. Вначале был адептом Тэндай, затем принял учение
о “чистой земле” от Рюкана-рисси, хотя несколько расходился с учителем
в толковании учения. Написал “Сёсинсю” (“Собрание новообращенного”).
Среди его учеников были Дзисин-бо Тёкай и др.
35
Имеется в виду Сёхэн.
36
Возможно, имеется в виду Сэйку.
37
Букв. “мудрецы бамбукового леса”.
38
В шести догматах Сингон — о строгом образе жизни подвижника, ограничении
круга общения, о правилах организации места для духовной практики, о
поощрении нищенства; о защите веры, о жертвоприношениях—есть 18 мудр,
называемых также 18-ю путями. Это законы, в соответствии с которыми
верующий должен блюсти чистоту собственной души и тела, устав храма,
почитать храмовые святыни и приносить жертвы. Кроме того, 18 путей входят
первым элементом в “четыре дополнительные вида служения” (18 путей,
Мир Чрева, Алмазный мир, Моление Фудо мёо об избавлении от несчастий).
39
Яп. дзиринкан — размышление о принципе нерожденности при созерцании
знака “А” в круге “духовной луны”, т„ е. в правильной окружности; медитация
на тему единства верующего с Буддой при созерцании в круге “духовной
луны” знаков, символизирующих пять элементов мироздания (землю, воду,
огонь, ветер, пустоту) и Будду.
40
Третий сын губернатора пров. Иё, Фудзивара-но Куниаки. Уроженец пров.
Сануки. Монашеское имя — Тёсай. Основатель школы храма Кухондзи в секте
“чистой земли”. В 19-летнем возрасте под влиянием Хонэна принял постриг.
После смерти учителя странствовал по разным храмам, занимался изучением
рицу и дзэн. Основал храм секты на родине в пров. Сануки,
в последние годы жизни проповедовал учение в храме Кухондзи в Киото.
Последняя известная проповедь относится к 1261 г., когда ему было 78
лет, дальнейших сведений о нем не сохранилось. Известно несколько его
сочинений. Среди его учеников — Секу, Риэн, Какусин и др.
41
Монах храма Ниннадзи, ученик Мёхэна и Дзёгамбо, занимался изучением
“Сутры бесконечной жизни” (“Каммурёдзюкё”). Более о нем ничего не известно.
42
Ходоин, судя по упоминаниям в литературе,—это несохранившийся храм секты
“чистой земли” на горе Коя, основанный предположительно Банна-сёнином
(Асикага-но Есиканэ).
43
Яп. “Дэнгё кимон” — неизвестное, возможно, вымышленное сочинение. В
“Полное собрание сочинений Дэнгё-дайси” (Сайтё) не входит.
44
Кёсин из Кока вначале жил в храме Кофукудзи, но, предпочтя жизнь странника,
стал скитаться по разным провинциям, затем построил себе “травяную хижину”
в Кока (пров. Харима), женился, занимался земледелием, перевозил грузы
для путешественников и тем зарабатывал на жизнь. Был известен под именем
Амида-мару. После 30 лет молитвенного служения умер в 866 г. Легенда
гласит, что из-за бедности тело его было оставлено без сожжения, но
монах Сёдзё из храма Сёодзи, увидев это во сне, послал своего ученика
Сёкана и тот совершил похоронный обряд.
45
Проповедник неофициального буддизма. Уроженец пров. Идзуми. Старший
сын Такаси Сайти, потомка корейских переселенцев. Принял постриг в 14
лет, занимался медитацией и учением Хоссо под руководством Токко и Досё
в храме Асука-дэра. Впоследствии много странствовал, строил дороги,
дамбы, храмы. За проповедь неофициального буддизма подвергался преследованиям,
но, получив покровительство императора Сёму, добился признания и высокого
сана, участвовал в создании Большого Будды в Нара. Умер в 749 г. в возрасте
81 года.
46
Уроженец пров. Уэно, имел прозвище Тимэй-бо, умер в 1167 г. Упоминание
о нем содержится в свитке VII “Коя сюнсю” (“Летописи горы Коя”).
47
Мирское имя — Наодзанэ, после принятия монашеского сана носил прозвище
Рэнсёбо,
48
Возможно, Хонгаку-бо из Тиндзэй (Кюсю) и упоминаемый в литературе некий
Хонгакубо из Охара — это одно и то же лицо.
49
Аваносукэ, или Амбоносукэ,— ученик Хонэна, известный гадатель. В прошлом
жил в Фусими (пров. Ямасиро) и отличался жестокостью нрава. У него было
семь жен, которых он подвергал различным пыткам: связывал, избивал палкой
и т. д. Услышав учение о будущей жизни, стал благочестивым верующим,
постоянно молился, всегда имея при себе малые и большие четки. Отправился
проповедовать учение на север, в район Митиноку, и там умер.
50
Потомок в шестом поколении первого министра Фудзивара-но Мородзанэ,
ученик Эндзицу из секты Тэндай. Прозвище — Ёситада. Принял постриг еще
в детстве, изучал доктрины различных сект: Хоссо, Санрон, Кэгон, Дзэн,.
занимался эзотерическим учением Таймицу и Томицу. В 1232 г. основал
в храме Тададзи пров. Ивами традицию “непрерывной Молитвы” (фудан
нэм-буцу). В 1236 г., встретившись с Сёко-сёнином в храме Тэмпукудзи
пров. Ти-куго, стал его учеником. В следующем году получил от учителя
разрешение-на проповедование истинного учения. Переселившись в Камакура,
основал храм Рэнгадзи (Комёдзи) при поддержке аристократа Ходзё Цунэтоки.
Впоследствии много странствовал по Кюсю и другим местам. Умер в 1287
г. в возрасте 89 лет. Среди его учеников известны Сирахата, Фудзита,
Нагоэ и др. Автор ряда сочинений, в которых комментируются сутры и писания
проповедников учения “чистой земли”.
51
Из отрывочных сведений в литературе явствует, что Дзюсин-бо — это. монах
храма Миидэра, сын правого главного управляющего Юкитаки, старший брат
Хорэн-.сёнина (см. примеч. 19). Других сведений о нем не сохранилось.
52
Епископ секты Тэндай. Позже принял учение Молитвы, жил в Охара. Сведения
о нем содержатся в “Хонэн-сёнин экотоба-дэн” (“Иллюстрированной биографии
святого Хонэна”).
Пер. с японского
В. П. Мазурика